
«ЖИЗНЬ, КОТОРУЮ НИ НА ЧТО НЕ ПРОМЕНЯЮ…»
«Гундарева с ее врожденным чувством юмора живо и непосредственно воспринимала все сцены спектакля, где буйствовала стихия народной комедии, – писал В. Дубровский, – но как только дело доходило до ее сцены с Мамаем, где они выспренно говорят о своих чувствах и мечтают о счастливом будущем, трудно было найти убедительные и искренние интонации. Вместе с режиссером актриса старалась убрать бестелесную голубизну образа и сделать Варку живым человеком. Чтобы добиться этого, попробовали вот что: все сцены, кроме сцен с Мамаем, Гундарева проводит очень деловито, энергично, конкретно. А объяснения с Мамаем она вела в несколько ускоренном темпе, как бы торопясь вернуться к каким‑то важным делам. Образ приобретал комедийную окраску и психологическую достоверность. Постепенно точно выстраивалась линия роли в соответствии с общим замыслом и жанром спектакля».
Так происходило первое преодоление, первое настоящее «боевое крещение», приобщение к профессии, в которой нельзя отказаться от предложенного, а необходимо находить компромисс – не тот, какие мы часто ищем в обыденной жизни, чтобы оправдать собственные неблаговидные поступки, а высокий актерский компромисс, которым несть числа в этой каждодневной изнуряющей работе, где физическую, моральную и прочие разновидности усталости не снять к концу рабочего дня ни рюмкой, ни сигаретой, ни прочими известными успокаивающими средствами. Потому что, как говорила Наталья Гундарева, в актерской профессии заключено «великое предательство самой себя. Когда тело – твое, а душа – чужая. И тут ничего не поделаешь, надо предавать себя, чтобы хорошо играть другого человека. Только отрекаясь от себя полностью и покоряясь чему‑то, тебе не свойственному, приходишь к открытию роли».
Актриса говорила об этом в интервью 1990 года, спустя много лет после своих первых шагов по сцене, но осознание, несомненно, пришло уже в дебютных ролях на сцене Театра им. Вл. Маяковского: душа‑то, конечно, чужая, но тратится, транжирится своя...
Мы не знаем точно, но можем предположить, что в последние предпремьерные месяцы Наталье Гундаревой неожиданно помогло одно обстоятельство – она была приглашена почти одновременно на телевидение и в кино. Шквал работы, обрушившийся на актрису, не смутил – она хотела играть как можно больше, хотела воплощать характеры совершенно разные, ни в чем не схожие. Трудоголик по натуре, она только в труде и черпала силы, ибо это и была ее жизнь – та самая, о которой она грезила с детства.
В ту пору, в начале 1970‑х годов, на телевидении были очень популярны телевизионные спектакли. Ставились они по классике и лучшим образцам современной литературы, как правило, за постановки брались интересные режиссеры, и нередко эти телеспектакли оказывались подлинным культурным событием – их смотрели, о них говорили, лучшие же помнятся и сегодня, спустя три десятилетия, во всей своей глубине мысли и яркости воплощения.
К таким именно телевизионным спектаклям относится «Обрыв» по роману И. А. Гончарова, поставленный Леонидом Хейфецем. До сей поры он жив в памяти поразительно бережным прикосновением к последнему роману великого писателя – мучительному труду Ивана Александровича Гончарова на протяжении едва ли не четверти века. Удивительным было и то, что выбранные режиссером артисты казались настолько схожими с гончаровскими персонажами, словно сошли со страниц романа. Со времени выхода этого телевизионного спектакля сколько бы раз ни перечитывала я роман «Обрыв», лица героев Гончарова остаются для меня теми, экранными: Софьи Фадеевой, Эдуарда Марцевича, Сергея Шакурова, Натальи Вилькиной, Натальи Гундаревой...
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Как клеить виниловые и флизелиновые обои правильно?
Запостить комент
Давай, скажи всё что ты думаеш!