«ЖИЗНЬ, КОТОРУЮ НИ НА ЧТО НЕ ПРОМЕНЯЮ…»

В этот «груз пережитого» для нашего поколения серьезной составляющей входила и радость приобретения новых, красивых вещей. Мы могли так горячо, так счастливо радоваться с трудом добытым туфлям, юбкам, хрустальным рюмкам или красивым чашкам, но и вожделенным книгам, и билетам на премьеру в театр или в кино, что сегодня поверить в это невозможно!.. И это наслаждение, этот переизбыток эмоций от приобретенного ни в малой степени не мешал жадно глотать страницы раздобытой с трудом книги, попивая при этом чай из новой фарфоровой чашки и время от времени ласково поглаживая ее, такую красивую, словно руку любимого человека. Надо было на собственном опыте изведать это, чтобы так предельно точно передать в фильме отношение Анны к вещам, за каждой из которых стоит память о том, какой ценой она добыта...

Именно эта постоянная память и деформирует то, что могло бы стать духовным миром Анны Доброхотовой. И дело здесь, думается, вовсе не в потребительском отношении к жизни, о котором писали едва ли не абсолютное большинство критиков.

«В Анне Доброхотовой мне хотелось не только обнажить ее эгоизм и духовную сытость, – говорила Гундарева, – но чтобы зритель почувствовал ее одиночество и страх, которые Анна прячет за ковры и диваны...»

Наталья Гундарева сыграла очень горькую судьбу женщины, которая мечтала построить благополучный, счастливый мирок, куда она с гордостью приведет своего избранника и скажет ему: «Владей!» Но подобное «строительство» – процесс бесконечный, и постепенно за усовершенствованием владений теряется, размывается память о том, кто призван владеть. И остается лишь страх одиночества – липкий, словно ночной кошмар, неизбывный страх одиночества.

А следом за страхом является и оно само – уже навсегда...

Работая над ролью Анны Доброхотовой, актриса говорила, что «этот характер несет наказание в себе самом». Не это ли имела она в виду? Тем более что уточняла: самое интересное для нее заключалось именно в том, чтобы сыграть этот страх одиночества, который гонит Анну по жизни мимо и мимо всего того, что и нуждается во внимании и «остановке в пути».

«Это был очень важный, можно сказать, этапный для меня фильм, – говорила Наталья Гундарева в интервью „Советской культуре“ в 1981 году. – Успех – явление вообще поразительно серьезное в актерской судьбе. Не только потому, что он, как принято говорить, „окрыляет“. Что такое актерство? Говорят: „Творческая работа“. Стало быть, я работаю актрисой? А я вот не работаю – каждый день выхожу на сцену завоевывать зрителя, чтобы он, отчужденный вначале от сцены или экрана, забывал, где обретается, умирал бы вместе со мной и воскресал. Хочу, чтобы было так, и редко знаю, сумела ли? Так вот, успех настоящий, а не капризной модой выпестованный, – это критерий, если угодно, актерский момент истины, и впредь ниже его играть, просто „отрабатывать“ роль я права не имею. Меня максималисткой называют. Дескать, жить с такой программой трудно – постоянно на пределе. А почему должно быть легко?»

Она, действительно, была максималисткой. И очень важно было для Натальи Гундаревой с детских лет и до самого конца следовать девизу одной из любимых героинь, Гули Королевой, из книги Е. Я. Ильиной «Четвертая высота», которой упоенно зачитывалось наше поколение: доказать себе, в первую очередь себе самой!..

И она доказывала – вновь и вновь. Себе самой и нам, уже полюбившим эту молодую актрису, наделенную таким ярким и светлым талантом.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36