За пределами аристократического района

Подобные города-государства располагались на побережье или в судоходных устьях рек и обводились палисадом либо каменной стеной с башнями и воротами. Планировка города, как и в других районах Юго-Восточной Азии, воспроизводила структуру буддийского или индуистского космоса. Установленная таким образом гармония микрокосма ( города) и макрокосма (вселенной) должна была обеспечивать процветание нагары. В центре города возвышался храм — государственный палладиум, символизирующий ось мироздания — гору Меру, в непосредственной близости от не-, го — дворец правителя-девараджи, средоточия харизматической власти, носившего санскритский титул или имя — Шри Парамешвара, Бхагадатта, Гаутама. Вокруг дворца в соответствии с основными и промежуточными направлениями космической модели группировались административные здания и дома сановников-брахманов, также обладавших санскритскими титулами сардхакара (помощник), дхананда (распределитель благ), найака (советник).

За пределами аристократического района начинались кварталы ремесленников, обслуживавших двор. Храмы были, по-видимому, единственными каменными зданиями в городе. Не только дома простых горожан, но и дворцы правителей и знати строились из дерева и покрывались соломой или листьями пальмы. Застройка не была сплошной, и густонаселенные кварталы перемежались садами и парками.

Сообщение китайского посла, побывавшего в VII в. при дворе правителя Цзиту, восполняет это обобщенное описание рядом красочных деталей.

«Резиденция государя находится в Львином городе с тройными воротами, отстоящими друг от друга более чем на сто шагов. На каждых воротах изображены летящие духи, бодхисаттвы и иные бессмертные, увешанные золотыми цветами и колокольчиками, а также десятки женщин с музыкальными инструментами или золотыми цветами и украшениями. Четыре мужские фигуры, одетые на манер чудовищных великанов, что высятся по сторонам буддийских пагод, стоят у ворот... Все здания во дворце правителя состоят из множества павильонов с дверями на северной стороне. Государь, облаченный в розовое одеяние с гирляндой золотых цветов и ожерельем из разнообразных драгоценных камней на шее, восседает на трехъярусном троне лицом на север... Несколько сотен брахманов сидят рядами на восточной и западной сторонах зала для приемов лицом друг к другу... В обычае поклонение Будде, но брахманам выказывается большое уважение».

Распространенный у жителей Цзиту обряд кремации покойных, в деталях соответствующий требованиям индуистского ритуала, свидетельствует о глубокой индианизации государства. Любопытно, что после смерти государя Цзиту его прах в отличие от останков прочих смертных «заключался в золотой сосуд и сохранялся в святилище» — одно из первых сообщений о храмах-усыпальницах и о посмертном культе царя в малайском мире. Интересные сведения о придворной культуре содержатся и в описании приема, оказанного послам, где упоминается не только о поданных им «печеньях четырех цветов — желтого, белого, лилового и красного», но и об исполнении индийской музыки и о местной письменности — подаренной китайцам «золотой «опии с листа растения толо, на котором была начертана рельефная надпись».

Почти одновременно с нагарами Малаккского полуострова индианизированные города-государства появились на Суматре. В V—VI вв. здесь доминировало государство Гандьоли (возможно, санскр. Гандхари). В VII в. на смену ему пришла Шриви-джайя, чья столица располагалась на Южной Суматре близ современного Палембанга.