Художественная трактовка факта

В предшествующей главе мы уже отчасти коснулись идейно-эмоционального истолкования жизненного факта в произведении кинопублицистики, по сути дела и со­ставляющего основу его художественности. Объективное в искусстве не существует вне субъективного, вне автор­ской оценки изображаемого. Документальный фильм точно воссоздает действительность. Но в то же время он не повторяет, не «удваивает» ее. У художественного про­изведения свое «бытие», своя форма, хотя сущность его— отражение жизни. В общем определении кинопублици­стики можно согласиться с известным высказыванием Д. Грирсона: «Документальный фильм — это творческая интерпретация современной действительности». С ос­мысления, отбора и трактовки жизненных фактов, соб­ственно, и начинается искусство документального кино.

Не углубляясь в проблемы, связанные с монтажом фильмов (чему будет посвящена отдельная глава), оста­новимся на двух важнейших, с нашей точки зрения, те­мах: 1) построение (конфликт, сценарий, дикторский текст) документального фильма и 2) его изобразитель­ное решение.

Одно предварительное замечание, касающееся обще­го вопроса художественности документального фильма.

В искусстве мы не всегда «замечаем» автора, нечасто чувствуем его отношение к изображаемому в отдельности от созданных им художественных образов. Мысль, идео­логия художника в процессе творчества обычно целиком находят свое специфическое преломление в образной

ткани произведения, в той определенной для каждого вида искусства .системе условностей (или, говоря словами Достоевского, «поэтических рядов»), с которой он имеет дело. Живописец выражает свое отношение к предмету в его внешней изобразительной трактовке — с помощью рисунка, светотени, цвета, ракурса, перспек­тивы. Скульптор решает свою тему в объемном разме­щении фигур, в их соотношениях друг с другом, посред­ством запечатленного в пластике движения и т. д. Срав­нительно редко встречается прямое «вмешательство» ав­тора в действие театральной пьесы и актерского фильма. И лишь в литературе случаи подобного рода распростра­нены более широко, особенно в публицистике. Однако и там автор открыто выступает в роли комментатора про­исходящего лишь время от времени, в определенных ме­стах, размышляя по поводу только что описанного собы­тия или, наоборот, предваряя переход к новому эпизоду.

В отличие от всех этих искусств, в документальном кино прямой, открытый авторский комментарий в виде дикторского текста (а раньше, в немом кино,— надписи) не только сопровождает, но и активно фор­мирует экранное повествование на всем его протя­жении.

Это не означает, конечно, что комментируется каждый кадр документального фильма. Почти в любом фильме можно найти сцены, в которых подобного рода авторское вмешательство незаметно, где диктор молчит. Проходя­щее на эк'ране изображение (обычно в сопровождении музыки) в этих случаях достаточно красноречиво «гово­рит само за себя». Таковы, например, сцена ухода на фронт ленинградских рабочих («Ленинград»), сопро­вождаемая музыкой Скрябина, или финал «Повести о нефтяниках Каспия», идущий на фоне песни о нефтяни­ках моря, исполняемой Рашидом Бейбутовым. Десятки подобных примеров можно было бы привести и из дру­гих картин.

Однако представить себе современный документаль­ный фильм, целиком освобожденный от дикторского текста, трудно. Несомненно, это было бы в какой-то сте­пени обедненное, ущербное произведение. Звучащее слово в его самых различных поэтических возможностях, в самых широких смысловых и художественных оттенках давно уже стало органической частью выразительных

средств документального кинематографа, как и кинема­тографа вообще

Страницы: 1 2



Буду благодарен, если Вы поделитесь с друзьями!

Давай, скажи всё что ты думаеш!