Характеристика человека

«Андреева. Александр Иванович, нужно будет за­няться выбраковкой коров. Я вас попрошу, пожалуйста... Да, я забыла совсем вам сказать — здесь стали нарушать рацион кормления. Тоже надо будет за этим проследить.

Кузи н (вытянувшись, как солдат). Хорошо, Евгения Ивановна, этим вопросом я займусь и прослежу».

(«Хозяйка», 1959).

Синхронная запись человеческой речи играет в кино­публицистике исключительно важную роль. В отдельных случаях она является незаменимым средством углублен­ной психологической характеристики героя, помогающим с наибольшей яркостью и полнотой выявить его душев­ное состояние, индивидуальные особенности характера. В ней таятся всегда привлекающие нас возможности не­ожиданности, импровизации, создающие своеобразный «эффект присутствия» при творчестве человека. Но все это требует внимательнейшего изучения людей, точного выбора момента съемки, обстановки, в которой она про­исходит, а главное — неотработанности выступления, сво­его рода экспромта. И нечего бояться при этом возмож­ной сбивчивости речи героя, его смущения перед объекти­вом аппарата, заметной взволнованности и т. д. Все это только покажет, что съемка не была заранее отрепетиро­вана, что зрители видят на экране естественное по­

ведение человека. Чтобы убедиться в этом, достаточно вспомнить хотя бы записанный в свое время Дзигой Вер­товым непритязательный, но удивительно эмоциональный рассказ девушки-бетонщицы, вошедший в фильм «Три песни о Ленине», или, скажем, репортаж Р. Кармена «От­чет Анны Масоновой» (1934), также очень ярко передав­ший характерный образ человека.

Диалоги из фильмов «У нефтяников Татарии» и «Хо­зяйка» не представляют интереса ни по своему содержа­нию, ни по передаче чувств. Они безлики по языку, ничего не обобщают, ничего, в сущности, не типизируют. Трудно усмотреть в этих беглых бытовых зарисовках и четкую индивидуальную характеристику людей.

Существует еще один обманчивый, но также, к сожа­лению, весьма распространенный способ «утепления» об­раза современника. Показывая его труд, его «обществен­ное лицо» (примерно так, как об этом говорилось выше), документалист затрагивает также и его «личную» жизнь: рассказывает о семье, отдыхе и т. п. Своего рода «клас­сическим» образцом здесь может служить фильм режис­сера В. Бестаева «Доменщики Магнитки».

После беглого показа новаторов Магнитогорского комбината «на работе» авторы рисуют их «быт». Пово­дом для перехода к этим сценам служит фраза диктора: «На производстве у доменщиков общие интересы, а от­дыхают они каждый по-своему». И далее зрители видят спортивный зал («среди них много любителей спорта»,— слышим мы на этом изображении), приусадебный сад мастера Бушуева, в котором доменщик проводит «почти все часы своего досуга», мастера Хабарова в местном музее, где «художник Усов показывает ему новые кар­тины магнитогорских живописцев», мастера Фомина, для которого «лучший вид отдыха — решение сложнейшего кроссворда», инженера Креп ко горского на рыбалке и т.д. Заканчивается этот эпизод хоровым пением магнитогор­ских доменщиков. На кадрах поющего хора зрители слы­шат: «Здесь много наших знакомых»... — и опять следует перечисление фамилий.

По той же трафаретной схеме построены фильмы «Трижды орденоносный», «Идущие впереди», «Ижорцы», «Нефть идет в Сибирь», уже знакомый нам очерк «Маги­страль в тайге» и многие другие. Многогранный показ человека, рассказ о различных сторонах его жизни от­

нюдь не служит в них целям художественной типизации. Он воспринимается лишь как ширма, скрывающая автор­скую беспомощность в обрисовке впечатляющего, под­линно художественного — хотя и созданного докуметаль- ными средствами — человеческого образа.

Страницы: 1 2 3