Термине индах

Так сообразительность — проявление силы разума у человека, знающего и вежественного (ариф биджаксана) — а именно этот момент постоянно подчеркивается в характере Индрапутры,— берет верх над смертельной опасностью красоты. Данный мотив исключительно важен, ибо именно разумно построенное, введенное в разумные границы и разумно дозированное прекрасное способно оказывать исцеляющее воздействие на душу (пенгхибур хати, пенглипур), стремящуюся к нему, рассеивая ее подавленность, угнетенность и аналогичные психические состояния (традиция рассматривает их как болезни души).

Именно в этом состоит одна из основных функций литературного произведения согласно малайской и — шире — мусульманской эстетике. Та функция его, которая выражена в постоянно повторяющемся в предисловиях, термине индах, противопоставляемом терминами фаэдах, манфаат (польза), указывающим на интеллектуальные и поведенческие блага, которые сулит прочтение книги.

Ниже эта функция будет рассмотрена подробно. Пока же можно подвести итоги исследования психологического аспекта прекрасного. Прекрасное вызывает к себе влечение, любовь и изумление. Будучи чрезмерно интенсивным и выходя из-под контроля интеллекта, оно обусловливает некий чрезвычайно опасный «столбняк» души — забытье, беспамятство; введенное же в разумные границы, оказывает целительное, успокаивающее воздействие на душу.

Все три исследованных аспекта понятия «прекрасное» (индах) запечатлены в «Повести об Исме Ятиме», в описании одной из диковин, добытых Исмой для государя, которое может служить своеобразным определением этого понятия в малайской литературе. Поэтому приведем его целиком в качестве заключения к разделу, отмечая в скобках те элементы, из которых складывается понятие «прекрасное» и которые были проанализированы выше.

«И, сказав так, Исма Ятим поставил пред его величеством ларец из слоновой, кости и разостлал ткань рамбути. После же молвил с почтительным поклоном: „О господин мой, повелитель мира, вот дары капитана, кои он повергает к вашим стопам". И Исма Ятим поведал историю капитана... государь же весьма обрадовался, услыхав о тех диковинах, повелел открыть ларец и, взглянув на небывалую красоту работы, молвил: „Кажется мне, что человек не мог бы сделать такого ларца" (необычность прекрасного). С почтительным поклоном оказали раджи, везиры и военачальники: „Воистину справедливы слова нашего господина".