Сочинения Хамзы

При анализе этих черт обращает на себя внимание чисто малайская метрика ранних шаиров, структура их рифмы (в шаирах. Хамзы и поэтов его круга преобладает специфическая «прерывистая» рифма или рифма с ассонансом типа: сулух-гурух-мукух-ту-буху широко распространенная в малайском фольклоре и не предусмотренная арабо-персидским учением о кафийа — рифме ), и, наконец, смежная рифмовка всех четырех строк, строфы (аааа, бббб).

Можно предположить, что прообраз шаирных строф следует искать в фольклорной тирадной поэзии, где отдельные стихи объединяются рифмой или ассонансом в «строфоиды» (тирады) различного объема (ср. тюркскую или старофранцузскую тирады). Тирадная традиция была распространена у ряда народов Индонезии и Малайзии (яванцев, ибанов, муалангских даяков, тораджей-барее горонтало), в том числе и у малайцев в загадках, песнях и, что особенно важно, в эпических сказаниях из Келантана. Некоторые стихотворные вставки из «Короны царей», весьма сходные с тирадами и не соответствующие персидским жанровым обозначениям, которыми они предваряются, позволяют говорить о знакомстве с тирадной традицией в Аче начала XVII в. Черты сходства с тирадной традицией обнаруживают и: некоторые суфийские стихи поэтов круга Хамзы Фансури.

Особенно показательно в этом отношении сочетание двустиший со смежной рифмовкой с типичными шаирными четверостишиями в поэме, подписанной Аб аль-Джамалом. Другой характерной чертой этого фрагмента является стечение в нем четверостиший с одинаковой рифмой. Так, например, в нем. одна за другой следуют четыре шаирные строфы, рифмующиеся на «и». Как показало исследование послехамзаховских шаиров, такое стечение одинаково рифмующихся строф в целом нехарактерно для более поздней шаирной традиции.

Наконец, имеются основания считать, что фольклорные истоки шаиров Хамзы осознавались современниками поэта. В сочинениях Хамзы и поэтов его круга часто встречается утверждение, что их стихи — это не песни (пьяни), что они лишь напоминают «поющееся» (араб, аталй). Судя по данным, содержащимся в «Повести о Ханге Туахе», «Малайских родословиях», «Повести о Банджаре», «Повести о Патани», под термином пьяни понимались разнообразные малайские народные песни различного объема, с различным расположением рифм в строфе или тираде, нередко любовного содержания. Если учесть напряженные отношения Хамзы и его учеников с мусульманской ортодоксией Аче, то анализ контекстов, в которых данное утверждение встречается, позволяет предполагать, что формальное сходство шаиров с образцами фольклорной поэзии наряду с любовной суфийской терминологией, впервые в стихах Хамзы зазвучавшей на малайском языке, позволяло ачехскому духовенству обвинять поэтов-суфиев в сочинении простонародных песенок. Им же в полемике с ортодоксией приходилось отрицать тождество шаира с фольклорными песнями. Возможно, этим же объясняется стремление Хамзы представить форму своих стихов, не находящую точной аналогии в арабо-персидской поэтике, как отвечающую букве последней, прибегнув к таким терминам, как шаир, бейт, садж, руба.

Итак, структура шаира в одном аспекте может рассматриваться как мотивированная влиянием норм персидской поэтики, в другом же — как своеобразная трансформа фольклорной традиции. Можно сказать, что с точки зрения арабо-персидской поэтики Хамза ввел в малайскую поэзию мусаммат, отказавшись, однако, от монорима в последнем полустишии; с точки зрения же малайского народного стихосложения он упорядочил свободное число стихов в тираде, канонизировав четырехстрочный «строфоид».