Реконструированное определение прекрасного

Прекрасное (индах) — это прежде всего нечто необычное, диковинное, удивительное, некое небывалое зрелище (хайран, аджаиб, гариб, тамаша). Именно эти слова чаще всего выступают в повестях в качестве синонимов индах, например:

«И Индрапутра изумился, увидав те прекрасные вещи. После же принялся разглядывать те различные диковины (янг хайран)».

«И царевна узрела тот сад несказанно прекрасного вида (следует описание сада.— В. Б.). Когда же царевна осмотрела все те зрелища (тамаша) Индрапутры, его величество владыка вселенной также отправился взглянуть на то диковинное (аджаиб) и удивительное (хайран)...».

«Ведь мою душу охватило крайнее смятение от изложения небывало прекрасных и диковинных (гариб-гариб) событий...».

Далее, прекрасное есть нечто разнообразное (бербагэй-багэй) или многогранно себя проявляющее, выступая во всей полноте возможностей, свойственных объекту. Мы уже наблюдали это в описании деревьев всевозможных видов и цветов, представших Индрапутре на прекрасной равнине, или хора, исполнявшего всевозможные виды песен, с которыми сравнивался шелест этих деревьев.

Наконец, прекрасное — это не просто многообразие, а многообразие упорядоченное, гармонизированное. Последнее подчеркивается в самых различных описаниях, будь то упоминание о прекрасно подобранных друг к другу жемчужинах в бахроме свадебного паланкина или — особенно интересный для нас — рассказ о прекрасном звучании голоса либо оркестра, в котором индах регулярно замещается синонимом мерду — «согласованно, гармонично звучащий, лишенный фальшивых нот».

Итак, прекрасное само по себе — это нечто необычное, чье разнообразие или полнота проявлений должным образом упорядочено, гармонизировано.

Реконструированное определение прекрасного в малайской традиции в полной мере соответствует его общемусульманскому пониманию. Выше уже отмечалось, сколь важную роль играли понятия неожиданного, необычного и разнообразного в создании эстетического эффекта, исследуемого в средневековых арабских риториках и поэтиках. Формулируя роль первых двух понятий, Г. фон Грюнебаум в статье об основах мусульманской эстетики писал, что наибольшее эстетическое наслаждение читателю и слушателю доставляло раскрытие неясного и внезапного постижения концептуальной связи вещей, казавшихся прежде совершенно различными. «Таким образом автор стремится к неожиданному (ад-жаиб), экстраординарному (надир), необычному и странному (гариб)».

Понятие разнообразия прекрасного, с одной стороны, тесно свяг зано с концептом его «необычности», ибо именно «разнообразие» придает прекрасной вещи ее диковинный «мерцающий» характер, ошеломляя все новыми и новыми проявлениями (ср. цитировавшийся выше фрагмент из поэмы Абд аль-Джамала ).

Не случайно одним из самых распространенных символов прекрасного в мусульманской традиции являются «играющие», переливающиеся драгоценные камни. С другой же стороны, благодаря полноте этих проявлений разнообразие выступает синонимом совершенства, также занимающего важнейшее место в мусульманских эстетических теориях.

Именно эта концепция разнообразия как полноты и совершенства лежит в основе бесчисленных в малайских классических повестях описаний садов, пейзажей, одеяний, оркестров, красоты героев и т. д., включающих детальные перечни всех необходимых элементов и их разновидностей.