Мусульманская дидактика

Мусульманская дидактика не оказалась чем-то совершенно новым для малайской словесности. Подобно тому как восприятие ею индояванской и мусульманской эпики было в значительной мере обусловлено «встречным течением» — местными романическими сказаниями, почву для усвоения учительных исламских сочинений подготовили фольклорные сказки о хитроумном карликовом оленьке-пеландуке и о различного рода глупцах и умниках наподобие Папаши Стручка, Папаши Остолопа или Папаши Кузнечика. Порой прямо, порой «от противного», с помощью смехового «выворачивания» принятых норм поведения, эти -сказки утверждали высокое достоинство разума, преодолевающего любые преграды, и неизменную правильность якобы отвергаемых норм. Не случайно поэтому сказки о канчиле наряду с историями из «Повести о мудром попугае» вошли в те же, например, «Врата разума для вельмож» и даже сложились в литературную «Повесть о хитроумном пеландуке», по общему признанию, пародийную, но пародийную в средневековом смысле слова, т. е. учительную «наизнанку», ибо сквозь контуры царства животных с нелепыми титулами, управляемого одолевшим их всех с помощью хитрости оленьком, в ней проглядывает «перевернутая» картина должным образом упорядоченного мира.

Характерно также, что значительную часть «литературы зерцал» составили мусульманские произведения, восходящие к индийским источникам («Повесть о мудром попугае» — переработка санскритской «Шукасаптати», «Калила и Дамина» — «Панчатантры»), которые, судя по некоторым следам в малайской литературе и фольклоре, могли быть хотя бы частично известны малайцам еще в индуистско-буддийский период их истории.