
Конфликт
Известно немало документальных фильмов, в которых один и тот же человек показывается несколько раз и при этом на разных этапах жизни, в различные моменты его жизненной судьбы. Так происходит, например, в фильме режиссеров И. Посельского и А. Медведкина «Первая весна», рассказывающем о первых месяцах покорения целины. В этой картине мы четыре раза встречаемся с техником московского автозавода Зоей Гаври- линой, поехавшей по призыву комсомола в числе многих других юношей и девушек в Казахстан. Зрители видят ее в вагоне поезда, уходящего из Москвы, затем в Барнауле и еще два раза на целине: в Назаровской МТС, куда она приехала работать, где ее приняли в свою семью, как родную дочь, колхозники Коробковы, и, наконец, в фи- .нале картины. Вместе с другими Зоя выводит свой трактор в поле и уже несколько дней спустя украшает его красным флажком победителя соревнования.
Жизненный путь нашего современника, обрисованный в этих сценах, типичен. Показывая его, авторы фильма как бы открывают «большое в малом», обобщают судьбу этой девушки и такие качества Зои, как патриотизм, решимость, твердость духа, помогающие ей с честью выйти из трудных жизненных испытаний.
За время, прошедшее между тем, как мы первый и последний раз видим Зою, действие фильма значительно продвинулось вперед. Конфликт его (столкновение людских усилий с неосвоенной степью, с трудностями доставки техники, неустроенностью быта) прошел почти все стадии своего развития. По существу, прошел весь фильм, в котором Гаврилина была лишь одним из многих героев, одним из рядовых участников великого народного движения, панораму которого развернули перед нами авторы. И, увидев все это, можно с уверенностью предполагать, что в подлинной жизни подлинная, живая Зоя заметно выросла и изменилась. Окреп, вероятно, ее характер, закалилась воля, еще более отчетливо сформировались в ее душе важнейшие жизненные принципы.
Но как все это проявлено на ее экранном —правда, жизненно достоверном, но все же отрывочно и внешне
зафиксированном киноаппаратом облике? Вправе ли мы, просмотрев фильм, утверждать, что наглядно, ощутимо увидели процессроста, формирования человека, протекавший на наших глазах вместе с движением конфликта, с развитием тех событий, свидетелями которых мы стали?
Вдумываясь в этот фильм — да и в другие произведения кинопублицистики, где судьбы людей прослеживаются подобным же.образом («Первое ленинградское», «Днепрогэс», «На верном пути», «Повесть о нефтяниках Каспия»), — мы должны ответить на этот последний вопрос отрицательно. Нет, авторы не сделали нас — и не могли сделать, пользуясь доступными им средствами,— зрителями и участниками художественно отображенного процесса становления характера человека, не раскрыли— и опять-таки не могли раскрыть — глубинное течение человеческой психики. Все это, как уже было сказано по другому поводу раньше,—область иных искусств: литературы, театра, актерского фильма.
Но не означает ли это некую неполноценность, ущербность художественного обобщения жизни, осуществляемого в кинопублицистике?
С нашей точки зрения — нет. Ограниченность возможностей документального кино в создании глубоко психологизированного характера человека, раскрывающегося в непрерывном временном процессе, относится не к недостаткам, а кспецифическим черта м.этого вполне «полноценного» по своему существу искусства.
Мы не считаем сейчас возможным углубляться далее в этот вопрос, непосредственно смыкающийся с проблемой «сквозных героев» в произведении кинопублицистики и, в более широком плане,— с изображением человека вообще. Всему этому в дальнейшем будет посвящена специальная глава.
Давай, скажи всё что ты думаеш!