Исак Бераках

Герой как бы навсегда отмечается яркой деталью, и потому в памяти читателя надолго остаются и вдохновитель государственной политики — мудрый бендахара Перак, умеющий язвительной фразой поставить на место вельможу, вмешивающегося в его дела, и осмотрительно избегающий двусмысленного, положения, отказавшись сесть в пожалованный султаном паланкин, и Туменгунг Хасан — распорядитель на лирах, с изяществом танцора скользящий среди гостей и неприметным движением веера указывающий слугам на тот или иной промах и горький пьяница — смотритель султанских слонов Сери Рама, остроумным рифмованным ответом по-арабски «срезавший» чванливого миссионера.

Стремясь сохранить для потомков все яркое и примечательное в жизни Малакки, хронист особенно чуток к тем эпизодам, в которых проявляются ум, изобретательность, какое-либо необычное умение его героев, и вместе с тем к странностям и причудам, которые придают им живость, человеческую теплоту, своеобычность. Он восхищается гонцами султана, с помощью хитрости сумевшими лицезреть китайского императора и так ловко прочитавшими послание к нему, что соседнему правителю пришлось поверить, будто малаккский султан величием равен императору. Он повествует о том, что один из будущих лаксаман был искусным художником и резчиком, что Серива Раджа на редкость умело обращался со слонами и лошадьми, что сын бендахары Туна Перака превосходно играл в шахматы, а Исак Бераках был столь ловок, что перебегал по плавучему мосту реку, даже не замочив ног. И в то же время в присущей ему внешне бесстрастной манере, в которой порой сквозит ирония, порой видится изумленная улыбка, автор родословий рассказывает о франте и любимце дам — Зайн аль-Абидине, умащавшем благовониями своего коня, или о полубезумном кади Юсуфе, непрестанно воевавшем с мальчишками, запускавшими змеев с его крыши, или о том же Сериве Радже, который, вместо того чтобы спешить на зов султана, качался на качелях.

Вообще автору «Малайских родословий», несомненно, присуще чувство юмора, не столь уж частое в средневековой малайской прозе — умение рассказать о комических ситуациях, в которые попадали персонажи хроники, будь то забавное беспокойство старого вельможи о том, чтобы платок, которым он связывал шалопая сына, выдавая его за очередную провинность султану, гармонировал по цвету с его одеждой, или жадность молодожена, без остатка съевшего ритуальный рис под предлогом, что «свадьба обошлась ему недешево», или безуспешные попытки заносчивого богослова-араба правильно выговорить хоть одно малайское слово.