Фильмы без пленки

Все впечатляет, все согласовано, и всем руководит режиссерская воля, здесь та же светлая цель, та же вера в высокое искусство, как и в Художественном театре, но в своем стиле, показанные новыми методами. В крошечном зале, на плохих стульях сидели лучшие представители художественного мира Москвы. С большой внимательностью и с неутомимым пониманием они следили за происходящим действием. Это была семья тесная, одной художественной веры. И все это происходило в наскоро приспособленном помещении на третьем этаже какого-то прежде доходного дома.

В духовной России встречаются такие явления. В тисках нужды многое погибло, но лучшее, оттесненное к первоисточникам, закалилось и окрепло.

Играли очень хорошие актеры. Постановка поразительных режиссеров. «Наш режиссер — наша душа».

Но вне всяких пределов игра госпожи Хохловой. Очень интересный тип: невероятно узкая, худая и элегантная, лицо — нечто среднее между Кокленом и нашим представлением о маркизе фон О. Клейста.

Актриса с совершенной мимикой. В белых шелковых, много раз штопанных чулках, с прежних времен сохранившимся гардеробом, она создала законченный образ одушевленной тени. Полная естественностью в зависимости от музыки, которую можно было бы назвать зависимостью музыки от нее, и с чисто гениальной простотой. Великолепная игра глаз, неописуемая молниеносность взгляда.

И все это, когда я после наплыва откровений отдал себе отчет, совершалось по строгим законам, которые тот кружок открыл и преследует. При этом полная непринужденность. Беспрерывное вдохновение. Наряду со многими достойными подражания — неподражаема. Я счастлив был встретить такое явление в Москве.

Счастливая своей бедностью Москва! В ней не воздвигается дворцов времени Потемкина и Старого Лондона. Вместо этого Москва принесет в Европу высокую кинематографию, которая создается этими людьми в киношколе.

Так говорил я себе к концу вечера, когда после репетиции перед занятием сценой женская группа занималась боксом. Это — ученицы. Днем они работают в каком-нибудь учреждении, а вечером, с 6-ти до 12-ти, с полным усердием,— в «Студии».

В холоде, мало света, теснота, пыль. И все это впустую.

Проблема Рафаэля без рук здесь разрешена: снимают без пленки. Я утверждаю это.

Здесь — мерзнут, работают и верят в свое дело, и кто приходит к ним — поступают так же»[3].

Снова привожу записную книжку:

«9 февраля. В 1 ч[ас] с Рейхом ходили к немцу Шеффе-ру. Продолжали интервью.

13 февраля. В 8 1/2 вечер: «Иосиф», «Венецианский чулок» (хорошо), «Золото» (не очень хорошо), «Кольцо», «Яблоко». Были Ахрамович, Пыжова и еще из студии».

Платные спектакли продолжались раз в неделю до конца семестра. Они шли с аншлагом. Их посещала вся художественная Москва: актеры МХАТ, Камерного театра, Театра Сатиры, художники и писатели. Про нас начали появляться рецензии в газетах и журналах. Устраивались диспуты о наших спектаклях.

Иногда целый ряд занимали «папиросники» — мальчики, торгующие на улице папиросами и всегда имевшие деньги для покупки билета на спектакль. Часто они приходили повторно и приводили товарищей.

Страницы: 1 2 3 4 5 6