Фильмы без пленки
3 декабря состоялся юбилейный вечер дирижера и композитора А. А. Архангельского. Для театрализованного поздравления мы подготовили этюд «Яблоко» по сценарию А. Топоркова, в котором участвовали А. Городецкая, С. Комаров и я. Впоследствии эта постановка также вошла в показательные вечера.
Весь декабрь прошел в подготовке ко второму показательному вечеру. Репетировался новый и дорабатывался старый репертуар.
Репетиции проходили в новом помещении школы в Неглинном проезде, в здании рядом с Петровским пассажем. Школа занимала одну большую квартиру на четвертом этаже.
Самая большая комната выходила окнами и на Неглинный проезд и во двор. В ней помещалось свыше ста человек. Треть этой комнаты была отделена под зрительный зал, где размещалось десять рядов стульев для зрителей. Сцену обрамляли две колонны. Между колоннами раздвигался первый занавес. Дальше с боков были кулисы и шел второй занавес, тоже раздвигающийся. Задняя сцена была значительно глубже и кончалась гладкой стеной. Справа и слева от сцены были двери в комнаты, где размещались мебель, реквизит и актеры. Свет был расположен наверху, сзади и спереди и включался для каждой сцены особо. Мебель была настоящая; а из условных кубов и ступенек составляли разные декоративные комбинации. Кроме того, для монтажного построения движения и для лучших мизансцен употреблялись черные бархатные ширмы в виде четырехугольных колонн. Самым главным, что давало возможность для монтажного построения спектакля, была техника управления занавесами. За одной из колонн, невидимый зрителям, обыкновенно стоял С. Комаров, который выполнял самую ответственную работу по ходу действия: он монтировал сцены этюдов, давая сигнал, когда нужно открывать или закрывать первый или второй занавесы и варьировать светом.
Вот как это происходило в особенно монтажном этюде «Венецианский чулок».
Занавесы открываются.
Кабинет доктора. Он осматривает пациентку.
Занавесы закрываются.
Открывается только первый занавес.
Жена доктора подсматривает в кабинет.
Занавес закрывается.
Открываются оба занавеса.
Доктор прощается с пациенткой.
Занавесы закрываются.
Открывается первый занавес.
• Пациентка сталкивается с женой доктора. Взаимное осматривание.
Занавес закрывается.
Открываются оба.
Жена доктора входит и закатывает ему истерику.
Оба занавеса закрываются.
Открывается первый занавес.
Улица. Стоит тумба с объявлениями. Идет П. Подобед.
Останавливается и читает объявления. Из-за тумбы выходит В. Пудовкин. Встреча друзей. Пудовкин дарит доктору (Подобеду) венецианский чулок. И так далее.
В моей записной книжке за 1922 год подробно изложены события, связанные с выступлениями:
«6 января. В 12 ч[асов] Генеральная всего спектакля в костюмах отчасти, Кулешов и Фогель несли вещи.
7 января. К[улешов] сделал жел[езную] шл[япу] из коробки».
Запись о железной шляпе напоминает нашу жизнь того времени. Естественно, все мы, и в том числе школа, были невероятно бедны. Не хватало костюмов, мебели, реквизита, нужных по ходу действия. Всю необходимую одежду мы должны были привозить сами. Перед каждым спектаклем на детские санки ставилась корзинка, в которую мы укладывали: мое платье, сделанное из нижней юбки моей матери, кулешовские туфли для Подобеда, футболки и морскую тельняшку для мальчиков, два соседских шапокляка (складные цилиндры) и, наконец, шелковое платье от Ламановой. Н. П. Ламанова была знаменитая портниха, которая после революции заведовала большим государственным ателье и, кроме того, работала в МХАТе и театре Вахтангова, где следила за исторической достоверностью костюмов XIX века. Потом она же делала костюмы для «Великого утешителя». Чтобы сшить это шелковое платье у Ламановой, я снималась в ее моделях для рекламы за границей.
