«ЭКРАН И ЖИЗНЬ» Дробашенко Сергей Владимирович
Говоря о соотношении элементов реального и идеального в искусстве и попутно замечая, что последнее не должно пониматься как отрыв от жизни или ее приукрашенное изображение, Г. Недошивин пишет, что идеальное «в этом смысле есть то, что слагается в человеческой голове как1 программа будущих практических действий. Это — «прототип» будущего реального факта. Это — то, за внедрение чего в жизнь борется человек». Именно «идеальный момент», указывает далее * Недошивин, сообщает искусству действенную силу,
делает его создания образцами для подражания, примерами жизни К
Соглашаясь в целом с позицией Г. Недошивина, мы хотели бы, однако, сделать два замечания, которые затрагивают некоторые другие стороны рассматриваемого вопроса.
Во-первых, представляется совершенно очевидным, что отмеченная В. И. Лениным в «Философских тетрадях» мысль Фейербаха может быть использована как некий подкрепляющий аргумент лишь в полемике с защитниками теории механистического копирования жизни или, что то же самое, — в борьбе против пассивно-созерцательного подхода к созданию «второй действительности» искусства. Однако если говорить о реалистическом искусстве, то наличие в нем «идеального момента» не только не препятствует тому, чтобы его произведения воспринимались бы как картины жизни, но, наоборот, обязывает художника-реалиста стремиться к этому. Ху- дожник-реалист знает, что даже малейшая фальшь, малейшая погрешность против жизненной правды способна разрушить целостность впечатления, создаваемую его произведением, и тем самым лишить действенной силы заключенную в нем идею, какой бы значительной она сама по себе ни была. Глубоко верное замечание делает Н. Дмитриева, указывая, что искусство «не могло бы играть ни познавательной, ни общественно-воапитатель- ной роли, если бы оно не отражало объективную истину»2. Никакая «тенденция» не должна закрывать от художника объективное содержание действительности, правду жизни. Изображение этой правды — главное достоинство художественного произведения. «Точно и сильно воспроизвести истину, реальность жизни есть величайшее счастье для литератора, даже если эта истина не совпадает <с его собственными симпатиями» (Тургенев).
Другими словами, мы отмечаем здесь то важнейшее 'обстоятельство, что реалистическое искусство, даже в том случае, если оно пользуется внешне «искажающей»
жизнь формой сатиры или гротеска, всегда в своей основе стремится к тому, чтобы вызвать у зрителя ощущение жизненной правды изображаемого. Условность, «иллюзорность» или, скажем, преувеличенная заостренность формы художественного произведения — это как раз то, чем его автор (пользуется все в тех же целях впечатляющего раскрытия философии и существа жизни.
«Наказание» реализма в том, что он отображает действительность и вечно должен беспокоиться не о том, чтобы быть «красивым», а о том, чтобы говорить правду»1,—писал известный английский режиссер и теоретик документального кино Джон Грирсон.
Второе замечание еще ближе затрагивает специфическую область работы художника-кинопублициста.
Давай, скажи всё что ты думаеш!
